Клиническая депрессия, острая и хроническая, маниакальная и легкая, всегда рассматриваются как нечто, чего следует избегать; избавляться от них; подавлять; уничтожать. Нужно быть сумасшедшим, чтобы рассмотреть возможность того, что депрессия – это не человеческая болезнь, а божественная, или что депрессия у людей – это болезненно ценное послание, рассказывающее всем, кто способен услышать, о том, что пошло не так в мире священного.
Никто не осмеливается предположить, что, возможно, она поражает тех, кто более чувствителен, чем обычно, по очень веской причине – потому что существа, гораздо более великие и мудрые, чем мы, существа, которым мы обязаны своим существованием, ищут наиболее чувствительных людей, чтобы прикоснуться к ним и достучаться до них в своей скорби о том, что натворили люди.
Проблема не в депрессии.
Проблема в нашей выдуманной цивилизации. Никто больше не хочет спускаться в подземный мир – по-настоящему спускаться, не в качестве приятного упражнения в воображении, а в качестве реальности смерти перед смертью – потому что никто не знает, как это сделать.
Поэтому, конечно, подземный мир должен прийти к нам.
Не осталось никого, кто мог бы выдержать и продолжать выдерживать весь ужас того, как умирает культура, покинув врата смерти и отрезав себя от царства мертвых. Но она никогда не умирает без того, чтобы ей предварительно не послали миллион намеков и предупреждений – и все глупцы, которым мы позволили управлять нами и контролировать нас, работают полный рабочий день, чтобы убедиться, что мы неправильно поняли и проигнорировали эти намеки.
Один из самых страшных признаков депрессии – то, как она заставляет людей терять всякую жажду к тому, за чем они должны были бы гоняться. Вместо этого они ощущают бесконечную пустоту и вялость, полное отсутствие какого-либо интереса или смысла.
Но настоящий источник ужаса заключается в том, что этот наш придуманный мир настолько лишен смысла, что нужно быть идиотом, чтобы искать в нем хоть что-то интересное.
И самое угрожающее в людях, впадающих в депрессию – даже если они не могут понять, что происходит – для них разрушаются чары этого возбужденного мира, когда голос тьмы резко зовет их обратно в свои глубины, туда, откуда они пришли.
Чем больше кто-то пытается заглушить этот зов, тем громче он становится. Чем больше вы пытаетесь избавиться от тяжести, тем тяжелее она становится.
Но если только вы сможете оставаться с ней – быть терпеливым с ней, изучать ее прикосновения и ощущения от них – она может привести вас туда, где вы поймете, что это вовсе не ваша собственная тяжесть.
Никогда не была.
Там у вас есть шанс найти то, что всегда требовалось от людей – или то, что люди в глубине себя всегда требовали от самих себя.
И, несмотря на всю жестокость их оптимизма, они всегда будут делать это.
Питер Кингсли, "Книга жизни"
